НА СПОРТИВНЫХ МАРШРУТАХ
ПЕРЕСЕКАЯ ГРЕНЛАНДИЮ
10 октября 1861 года родился великий норвежский полярный исследователь Фритьоф Нансен. В 1888 году он со своей командой из шести человек впервые пересек Гренландию. Протяженность его маршрута составила 660 км. Этот маршрут проходит через южную часть острова и сейчас считается классическим маршрутом пересечения Гренландии. С тех пор экспедиции из разных стран неоднократно пересекали Гренландию разными маршрутами. В апреле-мае 2010 года пермская команда спортивных туристов «Форвард» Игорь Мохов, Рафаэль Шарафутдинов, Александр Ранде и руководитель Андрей Королев собралась пересечь Гренландию севернее пути Нансена. Соответственно маршрут должен был быть более протяженным. Свою экспедицию решили посвятить приближающемуся 150-летнему юбилею великого путешественника. Старт был запланирован в поселке Аммасалик (Тасиилак), финиш в поселке Кангерлуссуак. Двигаться планировали в том же направлении, что и Нансен – с востока на запад.
Вот что из этого получилось.
Каждый год в Гренландию со всего мира приезжают сильнейшие спортсмены и путешественники для осуществления там экспедиций различного плана. Кто-то собирается ее пересекать по пути Нансена, кто-то планирует совершить несколько восхождений на вершины, на большинство из которых еще никто не поднимался и которых тут огромное количество, кто-то пытается пересекать ее вдоль или по диагонали. При этом используют разные средства передвижения – лыжи, кайты, собаки и т.д.
Очень редко здесь появляются спортивные туристы и из России, которые в своих лыжных и высокоширотных экспедициях как бы варятся в собственном соку, очень мало сотрудничая со своими зарубежными коллегами. Насколько мы обладаем информацией, мы были здесь третьей российской командой после Матвея Шпаро и Федора Конюхова.
Так же редко зарубежные путешественники осуществляют свои экспедиции на территории Российской Федерации. Причин тому множество, но основные – это пограничные формальности, отсутствие информации и языковой барьер. В результате сформировались своеобразные экспедиционные школы: российская и западная.
Всеми экспедициями на территории Гренландии с 1 января 2010 года заведует правительство Гренландии, до этого занимался Датский полярный центр. Для того чтобы попасть сюда, нужно оформить несколько довольно сложных разрешительных документов, за которые нужно платить еще и немалые деньги: экспедиционные, за радиолицензию, огнестрельное оружие и страховку. Кроме этого необходимо иметь радиомаяк с определенной частотой, который найти в России – большая проблема, также необходим спутниковый телефон системы «иридиум», другие здесь имеют очень плохое покрытие. А непосредственным выпуском на маршрут занимаются не маршрутно-квалификационные комиссии, как у нас, а полиция. При этом проверяются все документы, наличие телефона, радиомаяка, снаряжение (очень важно, чтобы были очень большие сани, длиной не менее 1,5 метров!), запас питания и топлива. Если что-то не устраивает, то экспедицию отправляют домой. Так при нас и произошло с одной командой из Австрии.
Остановились мы для закупки продуктов, топлива, получения дополнительной информации, проверки готовности к выходу на маршрут в экспедиционном центре всемирно известного исследователя Гренландии и Арктики – у Роберта Перони. Во многом благодаря его доброму отношению и осуществилась наша экспедиция. Именно он дал нам бесценную информацию по многим вопросам, касающихся путешествий по Гренландии.
Кроме того, что все экспедиции тут очень дорогостоящие, но даже не деньги играют определяющую роль, а разные бюрократические препоны. В январе месяце был такой момент, когда экспедиция могла зарубиться на корню, хотя в нее уже были вложены значительные финансовые средства. Датская иммиграционная служба сделала нам отказ в визе, несмотря на то, что у нас в паспортах имеется достаточно виз других «не простых» государств. Хорошо, что я успел перехватить документы в Датском посольстве и убедить, подкрепив слова разными весомыми документами, выдать нам визу на уровне посольства, не отправляя документы повторно в Копенгаген.
Проверять наше снаряжение полиция приехала в полном обмундировании, включая пистолеты, рации и т.д. Долго изучали они наше необычное для них снаряжение: деревянные лыжи «Бескид», на которых пройдено уже несколько тысяч километров, ремонтный набор, крепления, бахилы с галошами, одежду, частично сшитую вручную, детские санки–ледянки. Потом пораспрашивали, куда мы ходили раньше, и остались этим довольны. Особенно их впечатлило наше зимнее пересечение Памира через перевалы высотой более 6000 м.
Под конец они сказали, что мы очень опытные, но разрешить нам начать экспедицию они не могут, потому что у нас слишком маленькие сани, и с ними нам будет очень тяжело. Они предложили нам взять у Роберта специальные экспедиционные полутораметровые сани. Эти сани оказались не тяжелее наших, но зато в три раза вместимее. Роберт дал их нам напрокат бесплатно. Действительно, эти сани сильно облегчили нашу жизнь, особенно в начале маршрута, когда стартовый вес доходил до 60 кг на человека.
Денег на аренду огнестрельного оружия у нас не хватило, но в этом тоже есть положительная сторона – легче общественное снаряжение.
Закупаться продуктами нам пришлось в Гренландии, везти их из России нереально дорого. На каждом перелете один килограмм перевеса стоит 10 евро, а таких перелетов у нас было четыре: Москва – Копенгаген, Копенгаген – Рейкьявик (пролетели в непосредственной близости от того взбунтовавшегося вулкана, из иллюминатора самолета видели даже его огромное жерло и изливающуюся оттуда кипящую лаву), Рейкьявик – Кулусук (это уже Гренландия – самый крупный аэропорт восточного берега, находящийся на небольшом острове с грунтовой посадочной полосой, годной только для посадки небольших пропеллерных самолетов) и Кулусук – Аммасалик, или Тасиилак (этот 10-минутный перелет на вертолете стоит дороже 4000 рублей с человека). Продукты в Гренландии стоят дорого и очень дорого, как и авиационные билеты. К примеру, хлеб стоит в 5 раз дороже, чем в России, а яйца – в 10.
Несколько иностранных экспедиций, которые в это время готовились к старту в Аммасалике, были впечатлены тем, что мы собираемся начинать маршрут прямо от дома Роберта. Для того чтобы подняться на ледовый панцирь, или айс кеп, как его здесь называют, нам надо пройти несколько перевалов на одноименном острове Аммасалик, перейти через огромный пятнадцатикилометровый Сермилик фиорд с множеством айсбергов и торосов, перевалить через вершину уже на самом острове Гренландия, с трудом найти спуск на Йохан-Петерсен фиорд, пройти его до конца и уже только оттуда начать собственно подъем на ледовый панцирь. Ни одна экспедиция по пересечению Гренландии, ни в этом году, ни в предыдущие годы, не начиналась прямо из поселка. Все залетают вертолетом сразу на айс кеп, причем некоторые уже ближе к его середине, и только оттуда начинают пересечение. По-моему, это не спортивно и не интересно. Ведь кроме огромнейшего, бескрайнего белого поля они ничего не увидят. А все Гренландские красоты находятся как раз на берегу океана, причем в основном на восточном.
На нашем маршруте, как ни странно, самым сложным участком оказалось не прохождение перевалов, не восхождения на вершины и не подъем на ледовый панцирь, а пересечение огромного Сермилик фиорда. Шириной он до 15 км, в него вмерзло в лед большое количество айсбергов всевозможных форм и размеров, от маленьких, – размером с легковой автомобиль, до огромных, размером в несколько Пантеонов. Между айсбергами огромное количество торосов – сплошные ледяные дебри, вокруг которых глубокие наледи. Часто встречаются дыры размером 50-60 см, которые проделывают во льду тюлени, чтобы дышать и выползать на поверхность для отдыха. Рядом с дырами часто можно обнаружить застывшие разломы, которые пробивают белые медведи для того, что достать тюленя из-подо льда. По такой местности мы со своим грузом и санями могли продвигаться со скоростью не более 500 м в час. Ночевать пришлось прямо по середине фиорда на более-менее ровной льдине, которую мы удачно обнаружили уже в густых сумерках. В целом, лед был довольно прочный, небольшие участки открытой воды были хорошо заметны, и мы без происшествий перешли через этот фиорд, всегда держа наготове веревку, на случай провалов под лед.
Фото 0341, 0298
Для того чтобы обойти через огромные разломы на Сермилик фиорде и в нижней части Йохан-Петерсен фиорда, которые были заметны с хребта на острове Аммасалик, мы решили перевалить через небольшую вершину с перепадом высот 500 м, потому что ее высота над уровнем моря как раз столько и составляет. Подъем на нее дался не просто, хотя особой технической сложности не представлял, не сложнее 1Б к.т., – просто довольно велик наш экспедиционный груз.
Фото 0088, 0183
Спуск на Йохан-Петерсен фиорд был намного сложнее. К тому же на следующий день (спуститься за один день мы успели) начал дуть сильный встречный ветер. Несколько часов бегаем по склонам этой широкой разлапистой горы и по ее отрогам над гигантским фиордом, чтобы найти спуск. Порывы ветра нас иной раз подбрасывают вверх, хорошо, что в сторону горы. Наконец, спуск найден, сразу со всем грузом спуститься невозможно, приходится челночить. Спуск тоже можно оценить 1Б к.т. Эту полезную вершину, через которую можно пройти вперед из Сермилик фиорда в Йохан-Петерсен фиорд, при этом сократив расстояние, мы решаем назвать «Форвард», в честь понятия «Форвард – вперед» – названия нашей команды и в честь наших друзей – велосипедного предприятия «Форвард», благодаря помощи которых смогло состояться наше путешествие.
Идем вверх по ровному льду Йохан-Петерсен фиорда. Здесь множество тюленьих лунок, и издалека видны сами тюлени, близко нас не подпускающие. По-видимому, здесь много медведей, из-за которых тюлени такие пугливые.
Фото 0357
Сам подъем на ледовый панцирь не особо сложный в техническом плане. Основная трудность здесь – физическая: затаскивать 55-60 кг груза на высоту почти 1 км, крутизной до 35 градусов. В кошках идем совсем немного, только в месте, где приходится траверсировать довольно крутой фирновый склон. Лавинная опасность в этих краях минимальная, и это радует. Снег плотный и хорошо сцеплен со склоном.
Изначально планировалось, что нас из Аммасалика небольшой ботик доставит до подъема на ледовый панцирь в Йохан-Петерсен фиорде. Но нынче была холодная зима и ледовые условия не позволили это осуществить, потому что, к сожалению, ботик – не ледокол, и тем более не айсбергокол. Поэтому у нас пропало сразу же 5 ходовых дней, – столько времени мы добирались до начала подъема. Причем, по меркам западных туристов, если идешь с экспедиционным грузом – это очень быстро. Пришлось отказаться от восхождения на гору Монт Форель (3360 м), которая расположена в противоположной стороне от линии пересечения Гренландии, а именно, на северо-востоке, и требовалось дополнительно пройти почти 200 км. Зато мы посмотрели другие красивейшие места и поднялись на вершину, конечно, не такую высокую, но со сравнимым перепадом высот. Нам было суждено подняться еще на одну вершину, но мы про это еще не знали.
Поднявшись на панцирь, без промедления начинаем пересечение этого огромного острова, причем немного даже нагоняя график. Идем по навигатору на точку начала спуска с ледового панциря на леднике Рассела, расположенном над крупнейшим аэропортом Гренландии – Кангерлуссуаком. Видимость ухудшается, идем почти в молоке, дует встречный ветер. Так, в каком-то странном мире проходит несколько дней. Возникает интересное ощущение оторванности от мира, такое с нами уже бывало и раньше в походах по российской тундре при отсутствии видимости в течение нескольких дней. Кажется, что ничего кроме ветра не существует.
Для ночевок ставим ветрозащитные стенки, такие, как нас научили эскимосы и Роберт еще в Аммасалике. Дело в том, что на ледовом панцире возможен ураганный ветер только с одной стороны – с запада, если находишься на восточном склоне панциря, и с востока, если находишься на западном. Таким образом, ветер всегда будет встречным. Ураганы могут достигать страшной силы – до 300 км в час. Это происходит из-за метеорологических особенностей Гренландии и из-за разницы температур воздуха – на середине панциря ночью может быть –50 градусов, а на побережье 0 градусов, и из-за того, что здесь огромные ровные ледяные пространства, – своеобразный полигон для разгона ветра. К счастью, ветер такой силы обычно длится не очень долго – 10 часов. Самое главное – вовремя закопаться и суметь продержаться это время. Случаются и печальные случаи. Несколько лет назад во время такого урагана замерзла одна европейская экспедиция на восточном склоне ледового панциря. Причем ни спутниковый телефон, ни радиомаяк системы Коспас-Сарсат здесь не помогут. Пока длится такой ураган, ни один вертолет не поднимется в воздух.
Для защиты от такого ветра ветрозащитные стенки, которые обычно используют российские туристы в лыжных походах, в Гренландии не годятся. Ширина стенки с наветренной стороны должна быть 1,5-2 м, и снежные кирпичи должны быть поставлены переплетом. Кроме этого впереди стенки надо ставить рассекатель ветра, длиной 2-3 м. Палатку желательно ставить на расстоянии 1,5 метра от стенки, иначе ее будет сильно заметать снегом. Высота стенки должна быть выше палатки на полметра.
Фото 0168
Нам удалось дойти почти до середины ледового панциря, как ветер начал усиливаться и достиг такой силы, что идти вперед стало невозможно. Мы поняли, что возможно сейчас и начнется именно тот страшный ураган, о котором нас предупреждали эскимосы. В экстренном режиме мы начали по всем местным правилам строить ветрозащитную стенку. С трудом нам это удалось. Залезли в палатку и засекли время, когда ветер должен стихнуть, ведь как нам обещали, ветер такой силы продолжается обычно не более 10 часов. Палатку постепенно заметает снегом. Каркас изгибается, и этот уплотнившийся до состояния дерева снег начинает сдавливать нас. Приходится по-очереди вылезать из палатки в этот снежный ад и разгребаться. Причем пока откапываешь одну сторону палатки, – заметает другую, и эта работа может продолжаться бесконечно. На лице намерзает снежный панцирь, дышать почти невозможно. Через 10 часов ветер не стих, а даже немного усилился. Через некоторое время чувствуем, что снег сильнее начинает бить уже прямо по палатке. Видимо, верхние снежные кирпичи постепенно истончились от ветра и разрушились. Надо выходить за пределы стенки и пытаться выпиливать новые кирпичи. Вначале это кажется невозможно. Когда выглядываешь из палатки, то создается впечатление, что летишь в самолете: слева и справа от тебя с огромной скоростью и грохотом проносятся бурлящие снежные потоки, а прямо за тобой (там, где стенка препятствует урагану) на несколько десятков метров остается бесснежное воздушное пространство, постепенно смыкающееся с обеих сторон снежными струями.
Стоит только выйти за пределы стенки, как ветер начинает отрывать тебя от земли и катить назад. Приходится изо всех сил бороться с ним. Тяжелая стальная лопата вырывается из рук как воздушный шарик. Ни в коем случае ее нельзя выпустить из рук – ведь от нее во многом зависит наша жизнь. Дышать очень тяжело – ветер выдувает воздух прямо из ноздрей. Ничего не видно на расстоянии вытянутой руки. Глаза сразу же забивает снегом, который проникает везде – во все самые маленькие щели, о которых раньше и не подозревал. В таких условиях ищем плотный фирн, пригодный для постройки кирпичей. Его здесь оказывается очень мало. От стенки нельзя отойти более чем 10 м, потому что иначе ее можно не найти в этом снежном водовороте. На укрепление верхнего яруса стенки в таких сумасшедших условиях у нас уходит почти полдня. Стараемся усилить и удлинить еще и рассекатель. Фирн кончается во всех доступных для нас местах.
Этот ураган продолжался трое суток. Мы регулярно выходили на укрепление стенки и на откапывание палатки от снега. Если бы ураган продолжился еще некоторое время, то неизвестно, чем бы все закончилось – хорошего фирна больше не осталось.
Не знаю, достигала ли скорость ветра 300 км в час, но 200 км в час было точно. Раньше мне два раза приходилось попадать в такой ураган. Один раз на горе Аконкагуа, второй раз на леднике Тасмана в Новой Зеландии. Там скорость ветра мне сообщили рейнджеры, измерявшие ее специальными приборами. С подобными ветрами я сталкивался и на Центральном Тянь-Шане, и на Полярном Урале, на седловине перевалов, где получался эффект аэродинамической трубы. Но этот ураган в Гренландии был сильнее, и самое главное, продолжался намного дольше.
Что-то странное творится здесь с погодой. Мы и так потеряли дни в начале маршрута, просидели еще и сейчас трое суток. Если случится еще одна такая пурга, то чтобы выйти на западный берег Гренландии у нас уже не хватит ресурсов. Ветер продолжает дуть в лицо, конечно, уже не такой сильный, но препятствующий движению вперед. Учитывая все факторы, к великому нашему сожалению, нам приходится поворачивать назад.
Наш спуск вниз проходит намного быстрее, чем подъем, ведь мы катимся с попутным ветром. Прощаясь с нами, Роберт нам говорил, что на первом месте жизнь, на втором месте Гренландия, и что, несмотря ни на что, мы должны вернуться, ведь у нас есть семьи. Так мы и делаем, осуществляя мудрые слова Роберта!
Но возвращение в Тасиилак оказывается далеко не таким простым, как мы думали. Этот маршрут пересечения Гренландии возможен только в одну сторону – на запад. Дело в том, что в апреле Сермилик фиорд еще можно перейти на лыжах, но ближе к маю, он начинает сильно подтаивать, и в него понемногу начинает просачиваться океанская вода. Поэтому мы стараемся идти максимально быстро. Ведь если мы спустимся вниз к его берегу, а переход окажется невозможным, то нам придется снова через множество препятствий возвращаться к подъему на ледовый панцирь и подниматься на него. Потом идти по нему несколько дней и спускаться к небольшому поселочку Изортог, где возможен второй вариант подъема на ледовый панцирь – с восточного берега Гренландии. С Изортога несколько раз в неделю летает вертолет в Тасиилак, но это дополнительные затраты, а все финансовые резервы у нас и так давно закончились.
Добираемся до берега Сермилик фиорда. По пути встречаем большое количество тюленей. На первый взгляд этот огромный фиорд выглядит не сильно изменившимся за наше отсутствие. Начинаем пересечение. Как и в первый раз, двигаться быстрее 1 км в час не получается – по всей ширине фиорда путь преграждают торосовые «заросли». Не доходя еще до середины фиорда, я, идущий впереди, неожиданно проваливаюсь под лед. Ничего не предвещало, что здесь может такое произойти. Как и во множестве подобных мест, я проходил рядом с небольшим айсбергом, тропя по снегу глубиной до 40 см. Оказавшись в ледяной воде, я первым делом постарался выбраться на лед, но он тоже оказался непрочным и обломился. Рюкзак, хотя и нетяжелый (в нем были только теплые вещи, спальник и пуховка), все равно сильно мешал и тянул вниз. Мне удалось быстро скинуть лыжи и лыжные палки, чтобы они не мешали выбираться из западни. Самое главное, что тяжелые сани – весом более 30 кг были привязаны к рюкзаку длинной веревкой (более 4 м) и благодаря этому остались стоять на прочном льду и не тянули меня вниз.
Очень быстро Рафа Шарафутдинов, который шел вторым, скинул рюкзак, подскочил ко мне на лыжах и протянул лыжную палку. Я сразу же за нее ухватился, быстро отстегнул поясной ремень и пулей выскочил из воды на ближайший айсберг.
Мы шли с застегнутыми поясными ремнями, потому что не было сомнений в прочности льда, да и тяжелые сани без него тащить очень трудно. После моего купания, идем как в горах по закрытому леднику: каждый шаг проверяем лед на прочность лыжной палкой, в особо подозрительных местах связываемся веревкой, и все время держим ее наготове. Одно осложняет наше дальнейшее путешествие – у меня утонула одна лыжа. Как ни пытались мы ее вырубить из-подо льда – результата не было. Поэтому я иду пешком, а оставшуюся лыжу везу на санях.
В этот день мне еще два раза пришлось провалиться под лед, но уже не глубоко – по пояс, это в основном по причине того, что я шел пешком. Перед самым берегом, уже на заходе солнца Рафа, идущий первым, тоже провалился. Но полынья оказалась не такая широкая, он сумел упереться концами лыж в противоположный ее край, где был прочный лед, и под воду ушел только по пояс. Игорь Мохов, который шел следом, сразу схватил его за рюкзак, а я, как и он, несколькими часами раньше, протянул ему лыжную палку. Так вдвоем, мы мигом вытащили Рафу на прочный лед.
Самое интересное мы заметили на следующее утро, когда поднимались на горный хребет, уже на острове Аммасалик. Оглянувшись назад, чтобы бросить прощальный взгляд на величественный Сермилик фиорд, мы обнаружили, что в том месте, где накануне его пересекали, прорвался поток черной океанской воды шириной в один километр. Да, мы как всегда все делаем вовремя. Еще бы один день промедления, и выбраться из глуши к людям без привлечения авиатранспорта уже не было бы возможности.
Сразу возвращаться к Роберту мы не стали. Несмотря на то, что я шел без лыж, мы решили пройти небольшой трехдневный маршрут по красивейшим местам на острове Аммасалик. Мне хоть и приходилось тяжело, но я почти не задерживал движение группы. После этого, мы совершили еще два радиальных выхода, в том числе поднялись на довольно крутую вершину высотой 700 м, расположенную прямо на берегу океана. Скальные обрывистые склоны ее уходили прямо в черную воду, сплошь покрытую часто расположенными льдинами.
Нам предстояла еще одна очень сложная задача – выбраться домой с восточного берега Гренландии. Ведь у нас были куплены билеты с западного, а их ни сдать, ни поменять было нельзя – такой тариф. Перелететь с восточного берега на западный оказалось очень дорого, примерно столько же, сколько вернуться домой, заново покупая билеты. Прямого рейса с Тасиилака (Аммасалика) в Кангерлуссуак нет – надо делать три полета.
Хорошо, что у нас много друзей! Без них мы бы не смогли выбраться из Гренландии. Правда, нас не оставляла надежда, что когда закончится виза, нас автоматически депортируют. Но в таком случае не видать нам больше шенгенской визы в течение как минимум 5 лет! Кстати, местные полицейские, которые очень доброжелательны, сами пришли к нам в дом Роберта, чтобы удостовериться, что мы пришли с маршрута и что у нас все хорошо. При этом они уточнили, когда и как мы собираемся возвращаться домой.
В условиях очень плохой погоды, густого тумана мы крадучись вылетаем на вертолете с Тасиилака в Кулусук. Вместо 10 минут, летим целый час. Вертолет часто зависает в воздухе, когда пилотам становится не понятно, куда лететь, и медленно-медленно поднимается вверх, вдоль скал, чтобы перелететь через перевал. Еще более не понятно, почему вылетел самолет из Исландии в Гренландию. Ведь аэропорт Кулусук не оборудован радионавигационной системой посадки, а там очень сложный рельеф и довольно трудный заход на посадку. Тем не менее, самолет прилетел и благополучно приземлился. Нам опять повезло! Ведь если бы из-за погоды отменили этот рейс, пропали бы наши следующие билеты, которые (как, впрочем, и все остальные) мы купили в долг. Как мы потом узнали, именно благодаря этому гигантскому циклону, который покрыл всю Европу вплоть до Гренландии, осела вулканическая пыль от извергающегося исландского вулкана, из-за которой было отменено большинство рейсов в Европе.
Кстати, в Аммасалике нам сказали, что возможно именно из-за этого огромного облака вулканической пыли ураган, заставивший нас повернуть назад, продолжался так нетипично долго – 3 суток, вместо 10 часов.
В этом путешествии нам много везло, и так же много было неожиданных преград. Нам хоть и не удалось пересечь этот крупнейший в мире остров, но мы не расстроились: главное, что все вернулись домой живые и здоровые! К тому же мы посмотрели Гренландию, привезли множество ценной информации и настолько яркие впечатления, будто побывали в космосе!
г. Пермь
